Сегодня у детей лейтенанта Шмидта праздник – день рождения папы.
Петр Петрович Шмидт родился 17 февраля 1867 года и не состоял ни в одной партии, избегая «стадности», ибо мнил себя личностью чрезвычайной, для которой все партии тесны. Но когда в Севастополе закипели политические события, он, озлобленный «несправедливостями» бюрократии, примкнул к оппозиции и стал очень активен. Странная фигура приковала к себе внимание публики, и эта странность многим показалась какой-то особенной оригинальностью вождя и фанатичного борца за идею. Идея была проста – создание «Южно-русской социалистической республика», во главе которой Шмидт видел себя.
Сын Шмидта Евгений, которому тогда шел шестнадцатый год, прибыл на «Очаков» после того, как отец объявил себя… командующим флотом. Вскоре после ареста Евгения отпустили, под суд он не попал и никаким преследованиям не подвергался.
После казни лейтенанта Шмидта в 1906 г. на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которые, назвавшись «сыном лейтенанта Шмидта», от имени погибшего за свободу отца призывали мстить, бороться с царским режимом или оказывать посильную помощь революционерам, жертвуя устроителям митинга, кто сколько может. Под «сына лейтенанта» революционеры делали хорошие сборы, но так как партий было много и каждый хотел «воспользоваться случаем», то «сыновей» развелось совершенно неприличное количество. Вскоре откуда-то возникли даже «дочери Шмидта»!
Дальше – больше: появились «сыновья», не имевшие к партиям никакого отношения, а работающие «на себя». Газеты, что ни день, писали о поимке очередного «молодого человека, называвшего себя сыном лейтенанта Шмидта», и эта газетная формула буквально навязла в зубах у обывателя.
Настоящий сын лейтенанта, Евгений Петрович, в 1917-м октябрьского переворота не принял, примкнул к белому движению и до 1920 года сражался против красных. В финале гражданской войны он ушел за кордон и поселился в Праге. Позже перебрался в Париж, где и умер в 1951 году.
Подлинную историю сына лейтенанта от советских людей тщательно скрывали, и это давало козырь аферистам. Революционный миф о лейтенанте и смутная память о том, что у него был то ли сын, то ли сыновья, вполне могли прокормить не один десяток жуликов, гастролирующих по Стране Советов с былинными рассказами о героическом папаше.
А между тем бюрократия, которую якобы искоренили вместе с царизмом, на самом деле процветает и возглавляет борьбу с… бюрократией. Выписанный из Германии за большие деньги немецкий специалист, инженер Генрих Мария Заузе, в течение месяца не может попасть к Полыхаеву, начальнику "Геркулеса", для получения указаний по работе, которую он должен будет выполнять; вместо этого он исправно получает свое жалование, хотя, естественно, ничего не делает. "Бюрократизмус!" - кричит немец, в ажитации переходя на трудный русский язык.
Егор Скумбриевич собственноручно перекрашивал агитационный гроб с надписью "Смерть бюрократизму", который геркулесовцы по большим праздникам вытаскивали на улицу и с песнями носили по всему городу.
По пути следования «экипажа Антилопы», во многих селах даже не знают, кто к ним должен приехать и зачем, поэтому на улицы "на всякий случай были извлечены все изречения и девизы, изготовленные за последние несколько лет", начиная от "Привет Лиге Времени и ее основателю, дорогу товарищу Керженцеву" и кончая сентиментальным "Чтоб дети наши не угасли, пожалуйста, организуйте ясли".
Пользуясь тотальной неразберихой, по всей стране, вымогая и клянча, передвигаются фальшивые внуки Карла Маркса, несуществующие племянники Фридриха Энгельса, братья Луначарского, кузины Клары Цеткин или на худой конец потомки знаменитого анархиста князя Кропоткина. Шура Балаганов, который считал себя первенцем лейтенанта, не на шутку обеспокоился создавшейся конъюнктурой. Все чаще и чаще ему приходилось сталкиваться с товарищами по корпорации, совершенно изгадившими плодоносные поля Украины и курортные высоты Кавказа, где он привык прибыльно работать.
Выход из этого напряженного положения был один – конференция. Над созывом ее Балаганов работал всю зиму. Он переписывался с конкурентами, ему лично знакомыми. Незнакомым конкурентам передавал приглашение через попадавшихся на пути внуков Маркса. И вот, наконец, ранней весной 1928 года почти все известные дети лейтенанта Шмидта собрались в московском трактире, у Сухаревой башни. Кворум был велик – у лейтенанта Шмидта оказалось тридцать сыновей в возрасте от восемнадцати до пятидесяти двух лет и четыре дочки, глупые, немолодые и некрасивые.